Общество свободных путешественников Омск

Вверх. С каждым годом всё сложнее. Уже без азарта, привычно скрипя. В этот раз от станции, где мы вышли и встали на лыжи, и до крайнего приюта Рамазин, мы дошли с одной ночёвкой за два перехода, в среднем прошли больше тридцати километров. От шума и суеты оживлённой станции до уединённого, запрятанного в горах домика, нас отделяло не только расстояние. Позади оставалась инерция и скука, безразличие и праздность. Каждый этап пути чуть возвышал нас над ними, очищал от ненужного думы и сердце. Мы поднимались всё выше и выше, горы приближались, становясь не точкой на карте и красивым видом, а естественной границей Ойкумены, где кроме нас не было никого. Только наши следы вели к Рамазину, только наши лыжи пролагали тропы на заснеженных склонах. Только наши ноги топтали ступени к реке и бане, и, кажется, розовые восходы и закаты были тоже только для нас.

Как хорошо под белым одеялом
Лежать зимой и слушать вьюги стон,
Но вдруг услышишь Зов -
И как бывало,
Нас в Шорию зовет,
Встряхнет дремоту он.

Как лыжи расчехлить?
Когда коты и дача,
Несметный ворох дум,
И разные дела
Оставить это все?
Вот сложная задача -
Но справились мы с ней
До скорого, пока!

Сначала суета: рюкзак
Давно пылится.
Попробую собрать
По памяти его.
Ну, вроде все внутри -
И если что случится,
С отвагой в груди
Не страшно ничего.

Отвага нам дана,
Чтобы выходить из дома,
Ошибкой не считать своей
Похода быт.
С улыбкой заходить
В заснеженные горы,
На спуске оставлять,
На целине следы.

И снова на заре
румянец тронет горы,
а вечером закат
багрянцем обагрит,
Вновь Шория лежит под белым одеялом.
Журчание горных рек,
Ее покой хранит.

1-2.03.25. Рамазин - Лужба

Женя Навойчик

Не перестаю удивляться как со мной разговаривает мир каждую секунду, если уметь слушать.

Эта поездка из меня вытащила то, что сдерживалось мной так долго.

Как многое, что мне казалось уже пережито и отпущено выходило через слезы, страхи и потерю контроля.

Когда едешь несколько часов на лыжах невольно гоняешь мысли в голове и как только думаешь что-то не то: бах и ты в сугробе!

В какой-то момент я сильно загналась мыслями о том, что могу упасть около берлоги медведя и ровно в ту же секунду я падаю под елку. Не все были в зимнем лесу и не все понимают что это, но если в двух словах это кроличья нора как в Алисе Чудес из снега.

Так что по моим ощущениям я упала не рядом с берлогой, а ровно в нее.

Как выбиралась я оттуда технически никому не интересно, тут спасибо тому, что, оказывается, я иногда слушаю окружающих и умею не паниковать в критической ситуации, но главное другое:

Поезд, 2 электрички, 27 километров на лыжах и это только начало. Да-да, 27 километров за один день, а точнее за 9 часов. Все пошло не по плану, в силу обстоятельств нас никто не встретил в приюте, а это значит, что после этой дороги мы не сразу смогли завести генератор и нам пришлось быть без электричества, связи. Воду нужно было добывать срочно, в ход шло все - и ручей, и снег просто рядом. Обычно в приюте это все подготовлено к приезду гостей, как и горячая банька.

Но именно в этом не по плану я почувствовала настоящую жизнь.

Мы кололи дрова, добывали воду из ручья, топили снег и баню, прошли по 27 километров в каждую сторону и радиальные выходы не считала.

Мы видели миллион звезд, помогали друг другу вставать, много шутили, смеялись, играли в игры, просто разговаривали. А сколько мы ели!

Спасибо Анвару за то, что с ним мне снова десять лет, где я могу только думать о том, что мне не нужно думать.

Настя Дебус

Таежные выходные. Опять Екатерининский бор!  Почему?

Во-первых, это красиво!

Короткие зимние дни января дают шанс для смелых действий и оптимистичных планов.

27-километровый переход от станции Лужба до приюта Поднебесный пугал своим расстоянием. Спешить совсем не хотелось, за каждым поворотом новые красивые виды, мелодия реки, пение птиц. Надо успеть всё увидеть, услышать. Уже в сумерках поднялись на перевал Маруха. И самая интересная часть - спуск с перевала - была уже в темноте. Луч фонарика робко освещает небольшой участок впереди. Лыжи мягко скользят по пухляку. На крутых спусках сердце замирает от неизвестности и детской радости.  К семи вечера все собрались в избушке. Тихое мерцание свечей, потрескивание дров в печи и бурные эмоции от пережитого каждым за этот первый короткий день.